Интерес к прошлому велик. Это неудивительно: мы так стремительно ринулись вперед, что волей-неволей приходится на бегу оглядываться назад и с удивлением убеждаться, что многое о самих себе мы не знаем или знаем совершенно не то, что происходило в действительности.

Вот и сейчас, когда исполняется 90 лет Всероссийской выставке в Киеве, хочется «побывать» в Киеве 1913 года. И вот, листая пожелтевшие газеты и журналы, словно проникаешь в старый сундук с побитыми, поцарапанными, но все же уцелевшими негативами, с которых уже пора сделать позитивный отпечаток...

Выставка начиналась так...

В 1913 году Киев являлся большим промышленным и культурным центром. В городе работало 19 чугунолитейных и механических заводов с оборотом 3,5 млн. рублей в год, сахарный завод, вырабатывающий в год 2 млн. пудов сахара (пуд равен 16,38 кг), 9 мельниц, перемалывающих 50 тыс. пудов в сутки, 4 винокуренных завода, дававших в год 202 тыс. ведер спирта, 9 пивоваренных заводов, дававших в год 2 млн. 840 тыс. ведер пива, 4 табачные фабрики, оборот которых достигал 3 млн. рублей в год, 41 кирпичный завод, выпускавший в год 150 млн. штук кирпича, а также маслобойные, цементные, кожевенные, лесопильные заводы и фабрики — красок, чернил, спичек, конфет...

В городе было 8 высших учебных заведений, 56 средних и 79 так называемых низших училищ. Кроме того — 59 частных училищ, 42 — духовных, 7 — педагогических, 10 — медицинских, 15 — технических и ремесленных, 3 военных училища, 22 школы изящных искусств...

В городе работало 9 постоянных театров, 10 музеев, 10 библиотек. Издавалось 10 ежедневных газет (две из них — на украинском языке), 19 — еженедельных (3 из них — на украинском языке) и 17 ежемесячных (две из них — на украинском языке). Работало 80 больниц — общественных и частных.

Город являлся экономическим центром Юго-Западного края империи. Первое место занимала торговля сахаром. Обороты киевской биржи по продаже сахара в 1913 году — почти 85 млн. рублей. Второе место в торговле занимал хлеб — обороты Киева по продаже зерна в том же году составили 48 млн. рублей.

Здесь работало 3 правительственных банка (государственный, дворянский и крестьянский), 9 коммерческих, 3 банка долгосрочного кредита, 8 обществ взаимного кредита, 8 банкирских контор и 11 ссудосберегательных касс…

По данным Губернского статистического комитета на 1 января 1913 года в Киеве проживало 594,5 тысячи человек.

«Ни в одном российском городе нельзя устраивать грандиозную выставку наших успехов, достижений и выгод, а только в Киеве! Не в Москве (не говоря уже о Нижнем или Ростове), а именно в Киеве многие мостовые заменены асфальтовыми тротуарами, газовое освещение — на электрическое, а всем опостылелая конка — на электрический трамвай. Именно в Киеве многие дома, улицы и даже целые районы имеют водопровод и давно используют европейскую канализацию... Киев — идеальное место!» — писала газета «Юго-Западный край».

Еще за год до этой заметки граф А. Тышкевич (как руководитель комитета будущей выставки) обратился с письмом к председателю Совета министров России: «Надо дать толчок местной производительной инициативе, открыть новые рынки сбыта и продемонстрировать перед Европой экономическое могущество России. Лучшим средством к достижению этих целей является устройство в г. Киеве, как культурном центре юга России».

Сперва долго подыскивали само место для выставки. По предложению городского головы решено было ее устроить в центре — в Царском саду и на его откосах. Но горожане, как написано во многих газетах, были категорически против. «Наш голова г-н Дьяков надумал лишить наших пылких юношей и застенчиво-робких девушек возможности прогуливаться по Петровской аллее и ее же мосту. Какой ужас и кошмар! Неужели ради одноразовой выставки изрежут и истопчут красивейшее место нашего благословенного города, у которого (увы!) до сих пор не было ни одного умного городского головы», — возмущалась газета «Рада».

Наконец, место было выбрано, и Тышкевич писал в «Киевлянине»: «Именно территория Черепановой горы плюс территория выставки 1897 года плюс земли военного ведомства плюс Троицкий базар — вот места нашей выставки».

Сперва планировалось ограничить ее рамками Юго-Западного края, но даже из самых отдаленных губерний России начали поступать просьбы об участии в выставке. И в сентябре 1912 года Совет министров вынес постановление «о расширении выставки до пределов Всероссийской, об охвате ею сельского хозяйства, фабрично-заводской, торгово-промышленной и научно-художественной промышленности».

В газетах и на многочисленных щитах, расставленных по городу, сообщалось, что у выставки есть главный покровитель — Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич и Великий Князь Алексей Николаевич. Первая российская Олимпиада тоже имела своего покровителя — Его Императорское Высочество Великого Князя Дмитрия Павловича, а Конная выставка — Его Императорское Высочество Великого Князя Дмитрия Константиновича.

Для выставки были изданы два каталога и восемь различных путеводителей. Посетитель легко мог узнать, что для постройки 31 главного павильона приглашен строитель Екатеринославской выставки, гражданский инженер Ф. Вышинский, что остальные 132 павильона сооружены на средства частных лиц и учреждений, что смета выставки составляет 1 млн. 600 тыс. рублей...

«С высоты верхней территории открывается великолепная панорама и на сам Киев, с его златоглавыми церквями, домами-небоскребами и разбросанной там и сям по холмистой местности зеленью деревьев», — писалось в путеводителе.

На выставке работало 8 ресторанов, 5 столовых, в том числе две вегетарианских.

По откосу Черепановой горы размещались «Колесо смеха», театр «Корсо», рядом находились «Чертова комната», большой театр Мяновского и зверинец Бойко, «в котором играет казачий духовой оркестр в 100 человек и выступает целое селение подлинных сомалийцев».

Восторг выставкой выражала не только вся киевская пресса. Вот статья из санкт-петербургских «Биржевых ведомостей»: «Пройдя только главный вход, можно, господа читатели, сразу же попасть в совсем другой мир — прекрасный, чистый, благородный, мир красоты, живописи и изящества. Вообще, вся площадь Выставки изумительно элегантна и современна, ну а вечером она просто сверкает брызгами фонтанов, переливается серебром изящных небольших озер, манит разноцветными цветниками... Я, господа читатели, еще не бывал в раю, но уверяю вас, что там должно быть не менее прекрасно».

«Промышленностью своею блистая»

Машиностроение и электротехника. Выставлено 36 двигателей внутреннего сгорания, причем, все они работали, демонстрируя экономичность и надежность. Привлекал внимание бензиновый четырехтактный лодочный двигатель киевского мастера В. Осиневича. «Двигатель сей весьма компактен, весит пуд и удобен тем, что подходит к любой лодке, будучи привернут к корме всего лишь двумя винтами. Все остальные типы лодочных двигателей, даже шведский, не идут в сравнение с двигателем Осиневича» («Засiв»).

В автомобильном отделе было выставлено 50 машин из разных стран. «Наконец-то о-во скорой помощи сделало городу доброе дело — купило у завода Бенц санитарный автомобиль, приспособленный для одновременной перевозки двух тяжело и одного легко раненых, кроме того, имеющий места для врача и двух санитаров» («Южная копейка»).

Александровский Южно-Российский завод в Екатеринославле занимал два больших павильона. Завод ежегодно выплавлял 24 млн. пудов «передельного, литейного и специального» чугуна, производил рельсы, железо катанное всех размеров и профилей, паровозы, вагоны, мосты, станки, прессы, подъемные механизмы, чугунные и стальные отливки, крупные и мелкие поковки, «артиллерийские изделия», цемент, строительный кирпич... «Завод входит в Акционерное о-во «Брянский з-д», но многие эти изделия может выпускать самостоятельно и даже лучше, являясь промышленной гордостью Юго-Западного края» (из путеводителя).

На выставке был выстроен действующий макет шахты. Клеть с пятью экскурсантами, держащими в руках «шахтерки», опускалась на 14 метров, после чего экскурсанты могли пройти по штреку 20 метров — слева и справа находились ниши, где и были выставлены экспонаты. «А вчера на выставке случился казус. Одна дама, зайдя в забой, увидела фигуру: забойщик лежал на угле, т.к. угорел от выделяемых вредных газов. Дама, подогретая м.б. шампанским, подумала, что это не огромная кукла, а живой, настоящий человек, и стала кричать и звать на помощь» («Народная копейка»).

Еще заметка из той же газеты: «Все посетители в восторге от юзовского торгового дома «Инженер Гущо и Ко». Представьте себе огромную груду каменного угля, внутри которой устроено большое помещение для экспонатов. А у входа — прекрасные статуи рудокопов-шахтеров с кирками в руках и желанием добывать уголь на лице».

Строки из «Киевских губернских ведомостей»: «Более всех запомнился отлитый в чугуне оттиск руки Императора Петра Великого, сделанный в поездку его в Донецкий бассейн, когда он, увидев принесенный ему каменный уголь, произнес: «Сей минерал не нам, а потомкам нашим полезен будет». Посетители вопрошали — неужели рука у Самодержца была такая огромная? Пять наших рук в его одну входит! Не верится!»

Как интересно и легко писали о выставке газеты! Какое различие мнений, оценок и выводов! И какой высокий уровень свободы слова! Чтоб не быть голословным, приведу заметки из некоторых газет.

«Нам показали телефонные аппараты новейшей конструкции: вызов станции и отбой производится автоматически снятием или повешением разговорной трубки. Значит ли это, что «телефонные барышни», которые нынче все подряд путают, постоянно болтают чушь и вмешиваются в разговор, исчезнут из жизни? Господи, легко ли в это поверить?» («Последние новости»).

«Можно только сожалеть, что владелец фабрики несгораемых касс «Саламандра» г-н Тикоцкий не повторил замечательное испытание своих изделий, как это было в 1900 году на Софийской площади Киева. Тогда касса была в течение двух часов объята пламенем от костра из сажени дубовых дров, облитых керосином. Эксперты подтвердили: находящиеся в кассе кредитные билеты, прейс-куранты и серебряные часы, оказались неповрежденными, а часы продолжали идти. Почему же г-н Тикоцкий экспонировал на выставке только шкаф весом в 175 пудов и не испытал его огнем при почтенной публике? Хотя шкаф снабжен вставленным в дверь револьвером и тут же готов стрелять в злоумышленника, но все-таки надо было облить шкаф керосином и поджечь...» («Окна»).

Много внимания уделялось речному флоту, в частности судоходству на Днепре. Газеты отмечали, что грузооборот днепровских пристаней постоянно растет и в 1912 году достиг в Киевском порту — 26 млн. пудов, в Кременчуге — 20 млн. пудов, в Екатеринославле — 20 млн. пудов, в Херсоне — 32 млн. пудов, на Южном Буге в Николаеве — 18 млн. пудов, а на Днестре в Варнице — 27 млн. пудов...

Воздухоплавательный отдел был едва ли не самым большим. В трех павильонах подробно рассказывалось об авиации начала ХХ века, приводились такие цифры: построено аэропланов во Франции — 500, Германии — 300, России — 220, Австрии — 100, Америке — 60. Сообщалось и о жертвах: во Франции из 1200 летчиков погибло 107, в Германии из 450 — 47, в России из 230 — 15...

«Моноплан системы Ньюпор — великолепен. Несмотря на громадный вес (вместе с двумя пассажирами, запасом бензина и масла аппарат весит до 40 пуд.), он пролетает 110 верст в час. Прочность конструкции дает возможность летчику делать более крутые спуски, повороты и виражи, что и доказал поручик Нестеров, который с удивительной смелостью проделал в Киеве 27 августа мертвую петлю» («Нива»).

На выставке было много оригинальных павильонов и экспонатов. Работал действующий макет первой железной дороги Юго-Западного края — Киев—Одесса. «Все 612 верст дороги, построенной в 1865—1870 годах, показать нельзя, но вокзалы Киева и Одессы, а также поезда, ездящие по ним и гудящие, увидеть можно» (из путеводителя).

Житомирский завод знакомил с выделкой и обжигом огнеупорного кирпича — производство демонстрировалось в действии.

Необычно выглядел тюремный павильон, построенный в виде древнерусской тюрьмы с огорожей и бойницами. «В следующем небольшом здании, где уже не тюрьма, помещается платная уборная —
1 коп. вход» (из путеводителя).

Торговый дом А. Волкенштейна из Одессы привез мельницу, которая все четыре месяца работала и давала муку.

Павильон коньячного завода Сараджева был сооружен в виде скалистого грота, на вершине которого в «живописной, внушающей ужас позе застыла дикая коза» (из каталога).

На вершине Черепановой горы стояли две трехметровые бутылки ликера «Бенедиктин», которые «должны символизировать отказ киевлян от употребления водки (а тем более горилки) и повсеместный переход их на благородные напитки» («Последние новости»).

Павильон общества «Донецкие стекольные и химические заводы» был сложен из стеклянных изделий — бутылок, стаканов, банок, цветных стекол, рюмок...

«И все-таки наша страна аграрная!»

Главное управление землеустройства и земледелия выстроило обширный павильон, где размещались отделы метеорологии, болезней и вредителей сельского хозяйства, бюро зоотехники, мелиорации, школьного и внешкольного сельхозобразования. «Более других выделилась Киевская энтомологическая станция, выставившая сто вредных насекомых, — часть из них монтирована в спирту, другая же сухим способом. Интересна богатая коллекция вредных грибков, а также долгоносиков, жрущих свеклу в Киевской губ.» («Вестник сахарной промышленности»).

Отдел сахарной промышленности тоже привлекал всеобщее внимание. Как писали газеты, по размерам производства сахара Россия (102 млн. пудов) занимала второе место в мире, уступая лишь Германии (113 млн. пудов). Отмечалось также, что россиянин 25 лет назад потреблял в год менее 8 фунтов сахара, а в 1912 году — уже 18 фунтов, что в 1912 году сахаристость свеклы, выращенной в России, превышает сахаристость свеклы Австро-Венгрии, Швеции, «а уже об Италии и говорить не приходится». Все газеты отмечали особые успехи Юго-Западного края в сахарной промышленности, в частности, если в среднем по России сахаристость составляет 14,2%, то «львиная доля свеклы, выращенной в Подольской и Киевской губ., содержит в себе ни мало ни много, а целых 18,5%». И показатель потребления сахара на душу населения Юго-Западного края оказался выше общероссийского — 23 фунта в год. «Но когда мы обратимся к другим источникам (а не к выставочным диаграммам), то увидим, что душевое потребление столь полезного продукта заграницей в несколько раз превосходит русское» («Биржевые ведомости», С.-Петербург).

О недостатках в сахарной промышленности тоже писали. К примеру, «если в России площади посевов сахарной свеклы составляют ежегодно 567 тысяч десятин, то в Германии — 423 тысячи десятин, но Германия с этой площади снимает 79 миллионов берковцов свеклы, а Россия — 61 миллион берковцов (берковец равен 10 пудам. — В.Д.). Значение этого печального факта усиливается при историческом анализе. Оказывается, десятина дает у нас столько же свеклы, сколько давала и 25 лет назад, а бывает — и того меньше» («Вестник сахарной промышленности»).

На выставке приводились данные Центрального статистического комитета, из которых явствовало: Россия производила в среднем до 4,3 млрд. пудов хлеба в год и являлась главным поставщиком хлеба в государства Западной Европы. Так, в 1897—1912 годах в Западную Европу вывезено из России 548 млн. пудов пшеницы, ржи, ячменя и овса, из Аргентины — 162 млн. пудов, из Соединенных Штатов — 130 млн. пудов, из Канады — 58 млн. пудов... «Европа не может обойтись без русского хлеба, которым питается более чем полгода. Казалось, Россия должна была бы диктовать и цены. Но мы постоянно продаем свой хлеб на 14,3 коп. дешевле, чем американцы и аргентинцы», — писала «Киевская жизнь».

Журнал «Нива»: «Интересные и поучительные выводы: урожайность ржи на крестьянских полях — 76 пудов с десятины, а рожь помещичья — 87 пудов. Пшеница — 69 и 92 пуда, ячмень — 61 и 84 пуда... Такова с/х жизнь Юго-Западного края».

Не только множество экспонатов, но даже целые отделы были посвящены селекционированию, выращиванию и переработке кукурузы. Вот лишь две заметки из «Киевлянина» и «Киевской жизни»: «Огромно благотворное влияние кукурузы на повышение урожайности хлебов, посеянных после нее, сохранение влажной почвы, очищение от сорных трав... Экспорт кукурузы Соединенных Штатов составляет 5%, а экспорт русской кукурузы равен 40%».

«Кукуруза — это новый хлеб России!.. Конечно, больше всего распространена кукуруза в районе Кутаиси, Батума и Новороссийска, где она занимает до 98% площади... В Бессарабии площадь под кукурузу равна уже 32%, в Подольской губ. — 12%, Херсонской — 5,8%, Екатеринославской — 7%. Наступление кукурузы на пшеницу и рожь идет полным ходом — захвачены уже первые укрепления и редуты».

Павильон «Торф». Образцы торфа, макеты его сушки, дренажа, продуктов, получаемых из торфа, а также «живой экскаватор и башмаки для лошадей для работы на торфе» («Українська хата»).

«Южно-Русский земледельческий синдикат» в Киеве выставил свои сеялки, конные молотилки, жатки, маслобойные прессы, тракторы, плуги, пружинные культиваторы, кормоупарники, сноповязалки, конные грабли, клеверные молотилки, косилки, машины для протравления семян, веялки и различные удобрения.

«Корнерезка крестьянского типа завода «Черниговский и Ко» сделана достаточно аккуратно, работает слаженно и быстро, а основное ее достоинство, что цена ей в Херсоне — 12 р., а в остальной России — 13 р. 50 коп., тогда как все 40 корнерезок заграничных стоят дорого — начиная с 50 р. и выше вплоть до 350 р. — немецкая, завода Манфарта» («Коммерческая газета»).

Киевский цветовод Лесиш выставил астры, вербену, гелихризум, махровый мак, бальзамины и завоевал серебряный приз. «Но более других понравились пальмы разных видов из парка гр. Браницкой «Александрия» в Белой Церкви» («Вестник»).

«Особенно интересной и самобытной оказалась лесная дача княгини Яшвиль, выстроенная в стиле типичной украинской хаты на живописной горе» («Свiтло»).

В Царском саду было размещено 20 павильонов животноводства. «Одних коров — 650, да быков — 62, да свиней — 357, да овец — 254, да буйволов с мулами — 28, да коз — 80 (из них ангорских, правда, только 22)! И все это — мычит, блеет, хрюкает и урчит. А вот запаха, пардон, не слышно. Куда устроители выставки девают навоз — велика тайна сия!» («Южная копейка»).

Заметка из «Сатирикона»: «Племенные быки и коровы из Англии и Швеции хороши, слов нет, но наши — ничем им не уступают, особенно быки. Они сумеют догнать каждую английскую коровку (а шведскую и подавно). И уж будьте уверены, теленочек получится хорошеньким! Жаль, что с английским лицом».

Газеты много писали о молочной ферме Л. Езерской в Харькове, которая неоднократно премировалась на различных международных выставках. Экспонаты фермы — специальное детское молоко («если вашему отроку врач молоко еще не прописал — скажите, пусть немедля пропишет»), сливки, простоквашу и кефир можно было не только увидеть, но и «попробовать на вкус и язык бесплатно, правда, лишь в первые пять дней после открытия павильона — все слизали тут же» («Южная копейка»).

А вот строки их рапорта Главноуправляющего землеустройства и земледелия А. Кривошеина председателю Совета министров В. Коковцеву: «Эксперты особо отметили Майновское сел.-хоз. училище (ст Бобровица, Черниговской губ.), представившее группу швицов в составе 6 быков, 5 коров и 5 телок... Комиссия вполне по достоинству присудила этому училищу высшую награду — золотую медаль Департамента земледелия (натурой). Среди группы имеются выдающиеся молочные коровы, так: «Наяда» за 315 дней дала 530 ведер молока, «Мальвина» — 457 ведер. Управление будет так планировать работу с хозяйствами и поголовьем, чтобы таких замечательных коров в нашем Отечестве было большинство».

Земство, образование, культура...

Земский павильон был огромен. На всю стену внутреннего зала размещалась диаграмма рождаемости и смертности в некоторых государствах. Была изображена вереница аистов с малютками в клювах. Впереди — большой русский аист, дарящий своему населению 44,2% рождаемостей, за ним — аист Киевской губ., приносящий 41,5% рождаемостей, следом — аисты Германии, Дании, Англии, «а в конце — захудалый, общипанный аист Франции, приносящий всего 19,7% подарков своей нации. Под здоровым русским аистом лежит могильный памятник, дающий 30,5% смертности. Киевская губерния несколько меньше — 28,4%...» («Биржевые ведомости», Москва).

Во всех статьях о земстве и его павильоне приводились такие цифры: в 1912 году из общего бюджета в 8 млн. 790 тыс. рублей, который имели земства Юго-Западного края, на медицину было израсходовано 2 млн. 725 тыс. рублей или 31%.

В рамках выставки проходили различные съезды. Самым представительным был Всероссийский сельскохозяйственный съезд, собравший более тысячи делегатов. В начале августа прошел Всероссийский съезд эсперантистов — участвовали делегаты из 80 различных эсперантистских обществ страны. На съезде выступил Великий князь Дмитрий Павлович: «Эсперанто — язык, которым вскоре будет владеть весь мир, вся просвещенная планета... Сам наш Государь Император и его Августейшее семейство прилежно учит эсперанто и разговаривает между собой на эсперанто... И мы, ценители, поклонники и знатоки эсперанто, должны всячески способствовать тому, чтобы, начиная с 1915 года, во всех учебных заведениях России изучали этот международный и универсальный язык. Россия в деле изучения эсперанто будет впереди всей планеты — я в этом уверен!»

Киевский Коммерческий институт прославился тем, что все его 4558 студентов по очереди дежурили в павильоне — давали объяснения и рассказывали об истории института. Точно так же организовало свою работу и Киевское Первое коммерческое училище — его учащиеся проводили экскурсии по павильону, а также приглашали посетителей в само здание училища, где показывали лаборатории, мастерские, учебные классы и кабинеты.

Пресса критиковала руководство Университета св. Владимира, Высших женских курсов и Нежинского историко-филологического института имени кн. Безбородько за то, что эти «лучшие учебные заведения Юго-Западного края» были на выставке представлены очень слабо. Газеты писали, что Киевский университет — уникальное учебное заведение и «уже трудно найти хотя бы одну российскую губернию (не только в Европе, но и в Азии), уроженцы которой не приезжали бы учиться в Киев» («Рада»).

Харбинское (мужское и женское) коммерческое училище — самое большое в Сибири и на Дальнем Востоке — было представлено отдельным павильоном и множеством экспонатов. «Это такие, которые целый литерный вагон загрузили и везли через всю Россию-матушку, везли долго, четыре недели. Но и удивили нас прекрасным физическим кабинетом, классом для китайских учеников в натуральные величины» («Иллюстрированная неделя»).

Каменец-Подольская художественно-ремесленная учебная мастерская экспонировала 440 керамических изделий, и в каждом был виден национальный орнамент, чувствовалась древняя культура украинских гончаров. «Курс в Мастерской трехгодичный. Принимаются лица обоего пола, достигшие 14-летнего возраста. Обучение — бесплатное. За минувший год в Мастерской обучалось 62 человека. Все учащиеся получают стипендию. Смета Мастерской превышает 20.000 р. Мастерская содержится на средства Подольского губернского земства» (из объявления у входа в павильон).

Много изделий выставило и Киевское кустарное общество. «Но почему, скажите мне, для отечественного потребителя изготавливаются изделия по итальянским образцам, тогда как изделия по старинным украинским узорам и вышивкам идут за границу! А ведь наш потребитель по-прежнему считает, что «краще своє латане, ніж чуже хватане». Нельзя относиться одобрительно к насаждению среди украинских кустарей иностранных образцов» («Українська хата»).

Газеты отметили красочность панно, изображающего первопечатника Ивана Федорова, подносящего книгу царю Ивану Грозному, выполненное в Киевских художественно-ремесленных мастерских.

Пресса знала все

Газеты 1913 года были заполнены различными правительственными сообщениями, репортажами со Второй Балканской войны… Но интерес к киевской выставке был огромен. Журналисты все видели, всем интересовались и обращали внимание читателей на любые интересные мелочи:

«Очень ценным является противопожарный кино-аппарат «Малле», который при воспламенении ленты быстро, при помощи специального механизма, ее отрезает и прячет в коробку из толстого металла. Значит, кино-театр не сгорит!» («Засiв»).

«Киевский фотограф Б.Раштанов экспонировал женские портреты, на которых изображены такие изумительные красавицы, а в жизни они, видимо, значительно хуже и дурнее» («Южная копейка»).

«Оказывается, вино-гастрономический магазин «Васекина» из Васильковской, 8 перебрался на Черепанову гору и торгует себе в убыток сельдью Королевского улова по 3 к. за большую штуку» («Народная копейка»).

«Издательство «Вильнер Ферлаг» выпустило беллетристические сочинения современных еврейских писателей, да так солидно и красиво, на такой изысканной бумаге, что и я, православный человек, купил две книги, хотя ни бельмеса прочесть в них не могу» («Киевская мысль»).

Газеты сетовали: отдел «Рыбоводство» помещен в слишком тесное помещение, что не дает возможности по-настоящему рассмотреть 10 аквариумов. «И черепахи, и экземпляры медуз, и морская саламандра, не говоря уже о крокодиле, чувствуют себя в этой тесноте, неудобстве плохо, а может, и голодно» («Засiв»).

В имении графини Браницкой, близ Фастова, демонстрировалась работа «механических картофелекопалок» из Англии. Но выводы оказались неутешительными: значительная часть картофеля осталась невыкопанной, «кроме того, большой процент, несмотря на оградительные сетки, рассеялся по полю. Не лучше ли отечественные картофелекопалки и выставлять на выставках, и покупать, и применять?!» («Рада»).

Ругали статую выставки. «Аллегорический ангел с распростертыми крыльями и венком в руках, который должен символизировать благое дело служения обществу, при близком рассмотрении похож на девицу определенного поведения, к тому же просящую милостыню» («Смехач»).

«Да, электрические часы Мозера с десятиметровым циферблатом в виде цветника — это прекрасно. Но минутная стрелка все два месяца опаздывает на 5 минут. Неужели России-матушке вовек суждено опаздывать? Неужто Европа снова впереди?!» («Окна»).

В Киеве прошла первая в России Олимпиада. «Ну почему, уважаемый читатель, бедные велосипедисты должны в дождь и непривычный для августа ураганный ветер ехать и крутить педали целых 260 верст из Киева в Чернигов (об ухабах, ямах и проч. неприятностях не упоминаю — гоголевская оценка наших дорог, равно, как и чиновников, общеизвестна)?» («Киевские губернские ведомости»). Подробнее о Первой Всероссийской олимпиаде — «ЗН» № 33.

В августе 1913 года известный большевистский публицист Мих. Ольминский писал в «Правде»: «ЦК, проводившее в июле Поронинское совещание, прямо указало всем парт. организациям, что гонения на легальную печать могут служить поводом для всероссийской политической стачки. Нарушений демократических прав огромное множество... А киевский голова г-н Дьяков при полном попустительстве генерал-губернатора г-на Трепова дал указание в Киеве, во время прохождения Всероссийской выставки, не продавать нашу рабочую газету «Правда». Господам хорошим рабочая правда глаза колет. Еще бы! Помещики и капиталисты, съехавшись в Киев с городов и провинций венценосной империи, хотят доказать просвещенной Европе и своему темному народу, что в России существует прогресс и благоденствие, демократия и процветание. Вот почему боятся они «Правду»! Ибо «Правда» выступает за демократическую республику, 8-часовой рабочий день, конфискацию всей помещичьей земли. «Правда» — за такую свободную жизнь, в которой всегда будет возможность купить «Правду» и др. рабочие газеты».

Спустя месяц в «Правде» снова появилась статья, связанная с выставкой. На этот раз темой послужил прошедший в Киеве VI съезд Императорского пожарного общества и проект принятого съездом положения «О всероссийском попечительстве погорельцам», в котором предлагалось «тем, чей дом, строение или квартира пострадали от пожара, возмещать 50% стоимости сгоревшего дотла имущества деньгами, а остальное — помочь пожертвованиями и добросердечием». Газета писала: «Как же можно трудящемуся человеку, который пострадал от поджога или неосторожного обращения с огнем возмещать лишь половину цены его имущества? Доброта «наполовину» — типична для буржуазно-помещичьего закона».

И все-таки положительных отзывов и даже откровенных восторгов выставкой было значительно больше.

Вот фрагмент из большой статьи, помещенной в журнале «Вокруг света»:

«Малороссия осталась излюбленной темой басен. И по сю пору средний европеец верит всяким небылицам о жизни в Малороссии и вообще в России. Так во французском еженедельнике «Иллюстрация» был помещен несколько необычный набросок пером о Всероссийской выставке в Киеве. Судя по глупостям, вроде той, что Труханов остров находится в 20 верстах от Киева и плыть до него надобно чуть ли не всю ночь, автор литнаброска, видимо, на выставке лично не был. Но пишет зло и весьма глупо. И улицы грязны, и трамвай тесный, и павильоны не ярки, и конфеты сплошь французские (чего же вы нос-то воротите — конфеты ваши, родные?), и женщины уж в очень длинных платьях, и мужчины, «особенно облеченные властью и деньгами, говорят на ужасающем французском». Неужели кроме всех этих мелочей нечего было увидеть на Выставке? А ведь сотни иностранных гостей, хозяев торговых домов, обществ и фирм, немецких и английских заводчиков, уезжая, кланялись, жали нам ручки и повторяли, и повторяли: «Данке шон» и «Вэри вэл». И по-французски благодарили, как и положено интеллигентным и образованным людям, понимающим толк в мероприятии, о котором писали с большим уважением солидные газеты Европы и Америки».

Корреспондент «Русского слова» писал: «Как это замечательно! Ура, Киев на полгода стал столицей России! Все самые известные и именитые люди Отечества съехались сюда, чтобы увидеть самые современные машины и производства Европы, Азии и Америки!».

«Город наш постепенно становится европейским центром выставок. В 1897 году Киевская выставка сумела показать все богатства и промышленный гений Юго-Западного края. Сейчас, через 16 лет, мы уже представляем промышленность и с/хозяйство всей Великой России. Ну что ж, неровен час и в 1926 году в Киеве будет проходить Всемирная Выставка. Вот только надо будет переизбрать г-на Дьякова И.Н. — Всемирной Выставке надобен более образованный киевский голова» («Окна»).

Пресса отмечала, что многие здания построены не по обычному «выставочному» типу сооружений, которые тут же рассыпаются, но, являясь постройками капитальными и каменными, будут и в дальнейшем украшать город, останутся как бы вечным памятником выставке 1913 года.

Закрытие выставки состоялось 15 октября. «Был сожжен роскошный, небывалый фейерверк и в 7 с половиной часов спущен выставочный флаг и погашены все 5246 электрических огней» («Народная копейка»).

На выставке побывало около миллиона человек, кроме этого 96 тысяч учащихся и 76 тысяч крестьян рабочих и солдат посетили выставку бесплатно. «Наш городской голова уважаемый господин И. Дьяков за счет городской казны раскошелился и решился оплатить билеты на Выставку гимназистам, а также крестьянам и фабричным рабочим. Ну хорошо, у гимназиста есть билет, рабочего видно по околышу на фуражке, а как определить украинского крестьянина — по курице подмышкой?» — вопрошала «Киевская жизнь». Выставку также посетило свыше тысячи экскурсантов из-за рубежа.

...Среди богатств, которыми владеет Украина, особое место занимает исторический опыт. Он может помочь избежать ошибок. Он напоминает, как опасно отдавать настроение народа «в ведение» демагогов и экстремистов. Он еще раз доказывает, что идеология давно должна перестать казнить экономику. А ведь это парадокс: все советские учебники на протяжении всех советских лет сравнивали успехи СССР именно с 1913 годом (когда Россия имела лучшие показатели в экономике), а о самой киевской выставке, где и были продемонстрированы эти показатели, — ни слова.

Увы, мы ничего не сделали, чтобы утвердить и умножить экономические успехи, достигнутые в те далекие годы. Но у нас есть оправдание — мы и не пытались. Ибо кинулись на призыв большевиков и все низвергли и порушили. Вот исторический опыт и учит: легко поменять власть, но как же трудно изменить жизнь к лучшему...