Спите спокойно

Чтобы решиться на переосмысление «крюгериады», нужно иметь известную наглость. Фредди Крюгер давно уже стал культорологическим феноменом, и даже американцы при упоминании улицы Вязов вспоминают в первую очередь этого маньяка «руки-ножницы», а не место, где убили Кеннеди. Впрочем, желанию заработать по легкому наглость традиционно сопутствует: в новой версии «Кошмара» образ Крюгера переработали, в частности, лишили чувства юмора. По-нашему, это как Сталину усы сбрить.

В одной из серий «Южного парка» господня длань карает режиссеров, вздумавших переснимать и улучшать киноклассику. То шутка, конечно, а жаль: подобные проекты неизменно приносят прибыль, так что остановить селевой поток римейков механизмом рынка нет никакой возможности. На господню длань вся надежда.

«Беда фильма в том, что отвращение не синоним страха»

Созданная продюсерским трио компания Platinum Dunes с момента своего основания занимается исключительно пересъемкой славных ранее ужастиков, неизменно производя УГ. Запомните эти фамилии – Майкл Бэй, Эндрю Форм, Брэд Фуллер. Надрать им уши стоило еще за реанимацию Кожаной головы («Техасская резня бензопилой») и Джейсона Вурхиса («Пятница, 13»), – глядишь, хватило бы стыда не замахиваться на святое, на «рубаку из Спрингвуда», на Фредди нашего Крюгера.

Пересказывать фабулу нового «Кошмара на улице Вязов» все равно, что напоминать, сколько нынче лет со дня Победы над фашизмом. В ремейк Сэмюэла Байера бережно (но бездарно) перенесено практически всё наследие оригинального слешера Уэса Крейвена: и имя главной героини, и большинство сюжетных поворотов, и отдельные ракурсы камеры, и культовые фетиши (от считалки «Фредди заберет тебя» до лязга когтей по ржавым трубам котельной), и узнаваемые сцены вроде перчатки, что всплывает со дна ванны, норовя ухватить купальщицу за «то самое», т.е. за предел мечтаний прыщавого четырнадцатилетки.

Все фотографии

Правда, чтобы показать наличие какой-никакой но совести, а заодно увести зрителя от резонной мысли, что перед ним полтора часа чужие шутки шутят, в фильме имеется нововведение. Так, биографию Крюгера перебелили, а актеру Джеку Эрл Хейли строго-настрого наказали резать подростков какой угодно манерой, но не манерой Роберта Энглунда, что носил красно-зеленый свитер и перчатку с ножиками без малого 20 лет.

К слову, в том, что на роль нового Крюгера утвердили именно Хейли, можно разглядеть некоторую иронию. Если широкой публике этот актер известен в первую очередь как Роршах из «Хранителей», то публике академической по роли педофила в драме «Как малые дети» (номинация на «Оскар» за лучшую роль второго плана в 2006-м). То есть в чем-чем, а в развращении малолетних Хейли разбирается, меж тем, Крюгер-2010 – это не абстрактный маньяк-убийца, это именно педофил, что стриг газоны в детском саду и был линчеван разгневанными родителями.

Из этой биографической детали проистекает то немногое, за что картину можно похвалить если не в добрых, то хотя бы в нейтральных интонациях. А именно – мораль о вреде самосуда и слабоватая, но всё-таки детективная интрига. Виновен ли садовник или стал жертвой оговора, неизвестно до самого финала, причем сам Крюгер намекает именно на «судебный произвол», подбрасывая в сон одной из жертв образ Гамельнского крысолова, что умучил детишек в наказание за «кидалово» со стороны их родителей.

Как бы там ни было, но педофильскую эстетику в своей версии персонажа Хейли эксплуатирует широко, что, будучи помноженным на его актерский талант, дает небезынтересный эффект. В ряде сцен Крюгер по настоящему отвратителен и мерзок не за счет своей морды, похожей по консистенции на сгнившее тесто, а так, как отвратителен и мерзок любой педофил, позволяющий себе сексуальные коннотации в отношении пятилетних детей.

Беда лишь в том, что отвращение не синоним страха: никаких кошмарных ассоциаций и нервических подергиваний этот фильм вызвать не способен, что для ужастика – приговор. Все попытки режиссера заставить нас бояться либо стары, как сам Крюгер, либо умильно наивны. Местами от вязкого действия и унылых диалогов совершенно парадоксальным образом начинает клонить в сон: эффект, учитывая природу маньяка, странноватый. Это как если бы фильм о каннибалах вдруг вызвал у среднего человека аппетит.

Нельзя, конечно, сказать, что новый «Кошмар» совсем уж халтура: бывший клипмейкер Байер неплохо поработал над картинкой, но вторичность материала, хрущобный минимализм фантазии и откровенно слабый сценарий вызывают лишь удивление твердой решимости продюсеров снять еще как минимум два продолжения «Кошмара на улице Вязов».

Оно, впрочем, понятно: давно замечено, что ужастики обретают второе дыхание на волне всяких экономических неурядиц – куда приятнее и удобнее бояться условной «барбидонской дюдюки», нежели «увольнения по собственному» с места, тобою и мухами засиженного. Крюгер же по совокупности былых заслуг еще вполне в состоянии завлечь в кинотеатры не только подростков (главных своих жертв и одновременно поклонников), но и всех, кто ностальгирует по киноэстетике восьмидесятых.

Вообще, культорологический феномен Крюгера уже давно является материалом для диссертаций психоневрологов: почитание этого маньяка, буквально построенное на катулловском тезисе «Odi et amo» («Люблю и ненавижу одновременно»), в свое время действительно напоминало психоз. Актера Энглунда, что незадолго до «Кошмара» сыграл в популярном, хотя и унылом телемыле «Люди-ящеры» добрейшего инопланетянина Вилли, толпы одних фанатов встречали на кинофестивалях плакатами «Вилли, мы тебя любим!», толпы других – растяжками «Фредди, мы тебя обожаем!». То, что обожание это (с учетом места действия – снов) имело под собой вполне фрейдистскую природу, быстро раскусила промышленность: красно-зеленые (под цвет свитера) презервативы со слоганом «уколи меня в ночи» и фаллоимитаторы с хищным профилем Фредди пользовались бешеной популярностью.

Очевидно, что со сменой «специализации» Крюгера изменится и флер вокруг него: эротические шуточки вдоль и поперек педофила как минимум неуместны. Тем более, в своей новой версии маньяк начисто лишился фирменного чернушного юмора, который, с одной стороны, обеспечил образу популярность, с другой (ввиду неумеренного использования), свел «крюгериаду» к откровенному трешу серии приблизительно на четвертой. В этом смысле, подчеркнутая мрачность Крюгера Хейли, конечно, оправдана, а вот та галимая серьезность, с которой снято данное кино, ничуть – ужастик жанр всё-таки развлекательный.

Другой вопрос, что образ Крюгера уже давно живет отдельно от фильма, изображающие его куклы идут, как Барби, на вес, а на родине слонов и переводчика Володарского про данного маньяка даже матерные частушки сочиняют («Вот на улице под вязом // Я не засыпал ни разу…»). С такой трактовкой персонажа хриплому извращенцу в исполнении Хейли не тягаться, и «нашенский» Фредди себя еще покажет, а то и отомстит охальникам, что в погоне за барышом исказили его темный образ. По крайней мере, мы, дети подпольных видеосалонов 80–90-х, в это верим.

One, two, – Freddy's comin' for you, // Three, four, – better lock the door…

ВИДЕО